www.hogwartsnet.ru/Как и обещал, тут
пидо яой.
Глава 1 Отработка. Что может пойти не так?
Гарри едва ли мог даже предположить, что эта отработка сможет столь кардинальным образом изменить его жизнь, перевернув всё с ног на голову; лишит его самых близких друзей и навеки свяжет с одним из его злейших врагов.
Он распрощался с Гермионой, которую, по обыкновению, было почти не видно за огромной стопкой книг и горой пергаментных свитков, плотно исписанных её убористым аккуратным почерком.
– Гарри, постарайся больше не доводить его до такой ярости, – девушка умоляюще смотрела на него, в карих глазах застыла робкая надежда.
– Я постараюсь, Миона, обещаю. Но пойми, он сам делает всё возможное, чтобы взбесить меня.
– Гарри...
– Знаю, знаю. Он учитель и всё такое прочее... Я же уже пообещал, что буду хорошим мальчиком. – Он устало отмахнулся, когда Гермиона попыталась взять его за руку, уже заранее отметая все возможные доводы. Он внезапно почувствовал, как на него буквально накатывает волна гнева по отношению к своей лучшей подруге. Кто ещё, кроме неё, мог быть настолько сумасшедшим, чтобы заниматься в пятницу вечером? Да ещё и у него эта идиотская отработка! Но когда он обернулся и увидел её печальные глаза, то его сердце тут же сжалось от раскаяния и он, не сдержавшись, заключил подругу в крепкие объятия и поцеловал в лоб. Она тепло улыбнулась в ответ и велела поскорее убираться. Гарри захихикал.
Затем он попрощался с Роном, игравшем в шахматы на пару с Симусом. Последний, как обычно, успевал попутно флиртовать с половиной присутствующих в комнате, нисколько не беспокоясь о том, что таким образом явно подыгрывает более искусному в этой игре Рону. Впрочем, это не было чем-то необычным: единственное, что занимало Симуса в этой жизни, было выслеживание и последующее завоевание такого количества вожделенной плоти, до которой он только мог добраться.
Гарри вздохнул. «Счастливчики», – печально подумал юноша. Рон с привычным – «Удачи, приятель!», помахал ему напоследок, а Симус сопроводил своё прощание смачным шлепком по поттеровской заднице. Это уже становилось какой-то традицией, что многие из учащихся в замке, без всякого зазрения совести, одаривали таким странным вниманием его несчастный зад, и как бы ни пытался Гарри с этим бороться, ничего не менялось. Когда все словесные увещевания потерпели неудачу, Гарри обратился к более решительным методам, в результате чего все те, кто так фамильярно обращался с ним, отправлялись в Больничное крыло с весьма неприятными последствиями от его вовсе не дружелюбных проклятий. И именно это стало причиной того, что сегодня он был вынужден идти на эту проклятую отработку.
Фактически к этому привели даже три причины. Первой послужили руки Малфоя, оказавшие в совершенно неположенных им местах, когда юноши столкнулись в коридоре, ведущем к классу Зельеварения. Второй причиной послужила палочка Гарри, нацеленная тому же Малфою точно между глаз. И, наконец, третья, но от этого не менее значимая, приняла вид профессора Снейпа, появившегося в самый неудачный (для Гарри) момент и назначившего гриффиндорцу чёртову отработку, в то время как Малфой пялился на него с совершенно отвратительной радостной ухмылкой на бледной хорёчьей мордочке.
Стоило Гарри только закрыть глаза, как тут же перед его внутренним взором со всей возможной чёткостью вставала эта столь печально закончившаяся для него сцена. Он всё ещё чувствовал охвативший его в тот момент яростный гнев и стыд от пережитого унижения, которому способствовали его самый нелюбимый профессор и его личная Немезида в компании двух своих верных прихвостней.
Гарри как раз выходил из класса Зельеварения, когда его неожиданно схватили и с силой притиснули к стене. Руки Малфоя плотно зажали его с двух сторон, а Кребб и Гойл встали за спиной слизеринца, таким образом, окончательно захлопывая ловушку. Гарри сначала услышал, а потом и увидел Гермиону, которая отчаянно пыталась пробиться сквозь их заслон (Гарри и Гермиона были единственными из гриффиндорцев, кто выбрал Высшие Зелья, поэтому они заведомо оказались в меньшинстве). В конце концов, Кребба и Гойла утомили бесплодные попытки Гермионы прорваться к нему, или же они просто подумали (если такое вообще возможно), что ей стоит понаблюдать за разворачивающимся спектаклем, так сказать, из первого ряда. Громилы решительно протолкнули девушку вперёд и, удерживая её руки заведёнными за спину, поставили перед собой, тем самым давая возможность самой увидеть, что же планирует сделать Принц Слизерина с её драгоценным другом.
Прижимаясь к Гарри так, что у Поттера не было и шанса вырваться, Малфой высвободил одну руку и, просунув её тому под мантию, принялся медленно поглаживать тело гриффиндорца. Гарри заскрипел зубами. Из всех студентов в школе, Малфой был, пожалуй, самым наглым и дерзким. Это был уже не первый случай, когда слизеринец пытался приставать к Гарри после окончания уроков прямо в коридоре. Но всегда где-то поблизости крутились либо кто-то из студентов, либо учителя, и Малфою приходилось довольно быстро убираться восвояси. Но по тому насмешливому превосходству, с которым Малфой смотрел на него сейчас, Поттер понял, что на этот раз Драко настроен более чем решительно, и ничем хорошим это столкновение для него не закончится. У Снейпа сегодня не было больше занятий, а значит, никаких других студентов, кроме представителей факультета Слизерин, рядом и быть не могло. Эти же скорее бы с радостью к ним присоединились, чтобы насладиться бесплатным шоу, чем помогли гриффиндорцу, особенно если учесть, о каком именно гриффиндорце шла речь. Так что помочь Мальчику-Который-Выжил и остановить зарвавшегося Малфоя оказалось просто некому.
Тот же продолжал поглаживать голую грудь Гарри, неуклонно подбираясь к его брюкам.
– Малфой, убери от меня свои грязные лапы! – прорычал Гарри.
– Не так быстро, Поттер. Ты так невероятно соблазнителен, а мне просто жизненно необходимо несколько приятных воспоминаний, чтобы не заснуть на Истории Магии, – Драко усмехнулся и добавил с похотливой ухмылкой: – А может, ты сам подаришь мне парочку погорячее?
Гнев Гарри вспыхнул мгновенно, хотя он и понимал, что Малфой как раз всё это и делает именно для того, чтобы довести его до белого каления. Он не смог удержаться от ответной реплики:
– Что случилось, Малфой, уже никто за так не даёт? Приходится насильно отлавливать потенциальных любовников по коридорам?
Гарри с вызовом уставился прямо в презрительно сощуренные серые глаза, которые мгновенно потемнели от захлестнувшей их ярости. И сразу вслед за этим последовал сильный удар в лицо, от которого Гарри болезненно зашипел сквозь зубы и прижался щекой к плечу. Но Малфой тут же ухватил его за подбородок и развернул, заставляя посмотреть на себя.
– Я могу заполучить любого, кого только захочу: и тебя, Поттер, и твою грязнокровную подружку. И могу доказать это прямо сейчас, – с угрозой прошипел Драко и впился в губы Гарри, словно пиявка - без всякого предупреждения, яростно, грубо.
Но тут терпению Гарри пришел конец. Это было уже слишком. Поттер, пока было возможно, как мог, сдерживал себя, чтобы лишний раз не ударить Малфоя; не применить к нему какое-либо проклятие; не сделать что-то ещё, столь же болезненное и малоприятное. Он прекрасно понимал, что подобные действия могут привести к потере баллов или даже к его исключению из школы. Но теперь с него достаточно. Это была именно та соломинка, которая переломила хребет верблюда.
Гарри чувствовал себя больным и усталым из-за того, что его регулярно зажимает у стены и старается потискать прячущийся, казалось бы, за каждым поворотом Малфой. Тот постоянно следил за ним и не брезговал нападать исподтишка. Поттер собрал в кулак все силы, схватил за грудки удивлённого такими внезапными переменами Малфоя и резко отпихнул от себя. Одновременно с этим, он одним слитным движением достал свою волшебную палочку и, направив её прямо в лицо слизеринцу, взревел:
– Отвали, Малфой, или я...
– Или вы что, мистер Поттер?
Ледяной, буквально промораживающий до костей, голос, раздавшийся за его спиной, заставил юношу замереть. Сердце Гарри ухнуло куда-то вниз, он побледнел и невольно опустил палочку. Снейп обошел вокруг и встал перед ним; чёрные глаза ярко сияли от неприкрытой ненависти и торжества, заставляя Гарри мгновенно осознать, что у него очень крупные неприятности.
– Я не думаю, мистер Поттер, что в Хогвартсе существует хоть одно правило, позволяющее студенту одного факультета нападать на студента другого факультета. Вне зависимости от того, какими разногласиями это было вызвано. Но мы же прекрасно знаем, что для мистера Поттера не существует правил, – насмешливо проговорил Снейп.
– Это вовсе не так, сэр. Я только... – попытался возразить Гарри.
– Я не помню, чтобы давал вам право перебивать меня, мистер Поттер. – Снейп продолжил опасно мягким тоном: – Отработка, сегодня вечером. Я буду ждать вас здесь, – он указал на класс Зельеварения, – ровно в восемь. И на этот раз попытайтесь быть более пунктуальным и прийти вовремя, иначе один вечер может разрастись до целого месяца. – Он бросил на Гарри ещё один, исполненный крайней ненависти и неприязни взгляд, и спросил: – Вам всё ясно, мистер Поттер?
– Да, сэр, – угрюмо смотря в пол, пробормотал Гарри, с трудом сдерживая себя, чтобы не набросится на своего профессора и не разорвать его на части голыми руками.
Снейп резко развернулся, что заставило его чёрную длинную мантию вихрем взметнуться вокруг него, потом столь же резко остановился и бросил со злобным удовлетворением:
– Да, и пятьдесят баллов с Гриффиндора за ваше пренебрежительное отношение к школьным правилам и за то, что здесь только что имело место происходить, – и он удалился, прихватив с собой Малфоя, Кребба и Гойла, которые всё это время с удовлетворением следили за тем, как декан их факультета отчитывает Поттера.
Так они и покинули поле боя, оставив за спиной взъерошенную расстроенную Гермиону и абсолютно взбешенного Гарри. Юноша принялся бить кулаком об стену, стремясь хоть таким образом избавиться от кипящего в нём гнева. Гермиона попыталась успокоить его, обнять за плечи, но он лишь оттолкнул её, полностью игнорируя присутствие подруги. Она уже еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, когда сквозь пелену ярости он, наконец, смог услышать её мягкий шепот:
– Пожалуйста, Гарри, успокойся. Ты же покалечишься! Они того не стоят! – И с последним: – Гарри, пожалуйста! – девушка, наконец, дала волю слезам.
Этого оказалось достаточно, чтобы вывести Гарри из охватившего его эмоционального отупения, и он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Гермиона медленно сползает по стене. Он поймал ей буквально в паре дюймов от пола и крепко прижал к себе, сам с трудом справляясь с подкатывающими к глазам слезами. Малфой уже в который раз сексуально домогался его, он был унижен, да ещё и заработал очередную отработку. Жизнь была чертовски несправедлива. Но у него ещё оставалось достаточно сил, чтобы прошептать:
– Шшш, Миона, всё хорошо. Они ведь не причинили тебе боли, так ведь? – Она отрицательно затрясла головой, а потом бессильно откинулась на его обнажённую грудь, всё ещё не скрытую распахнутой мантией.
– Отлично. – Он вздохнул, размышляя о несправедливости всего произошедшего. Снейп прекрасно понял, что его любимый студент собирался с ним сделать. И свидетельств тому была масса: начиная с выражения лица Гарри и заканчивая его расстёгнутой одеждой. Но Снейп сквозь пальцы смотрел на все действия Малфоя, предоставляя тому полную свободу добиваться Поттера или кого-либо ещё до тех пор, пока Гарри не сорвётся или не сдастся.
***
Они здорово опоздали на Трансфигурацию, и профессор МакГонагалл была этим крайне недовольна.
– Я очень разочарована вами, мистер Поттер и мисс Грейнджер. – Она посмотрела на них неодобрительно. – Я ожидала намного больше дисциплинированности и уважительности от студентов моего собственного факультета. Займите свои места и пятнадцать баллов с Гриффиндора. – Гарри и Гермиона невольно вздрогнули, мысленно прикинув, сколько всего баллов они потеряли за сегодняшний день. – А в следующий раз это будет отработка, – строго добавила профессор. Гарри поёжился.
Они не стали рассказывать Рону о том, что произошло. Зная его характер и их удачливость, Гриффиндор мог уже к концу дня лишился всех оставшихся на их счету баллов, стань об «инциденте возле класса Зельеварения» известно вспыльчивому рыжему. Они лишь сказали ему, что у них были проблемы на Зельях, и Гарри сам себя довёл до отработки, что для того было отнюдь не редкостью. Рон, пока хватило дыхания, высказал всё, что он думал о Мастере Зелий, при этом отнюдь не стесняясь в выражениях, а затем воздал хвалу собственному здравому смыслу, посоветовавшему ему бросить этот отвратительный предмет сразу же после сдачи С.О.В.
Гермиона потратила большую часть оставшегося учебного времени, чтобы вернуть хотя бы часть потерянных за сегодня баллов, в чём ей, к счастью, способствовал значительный успех. Гарри же предавался мечтам о том, что чашка, которую он так старательно трансфигурировал в таракана, на самом деле Драко Малфой, и с удовольствием размышлял обо всех тех крайне болезненных вещах, которые он мог бы с ним сделать, в том числе и о трёх Непростительных.
***
Сейчас же он отрабатывал своё наказание в классе Снейпа. Ублюдок велел ему отчистить без применения магии не меньше сотни грязных, отвратительно выглядящих котлов. Но перед этим он примерно с полчаса глумился над Гарри, жаля его своими фирменными язвительными фразами относительно его отца, его полной бездарности в Зельях, а также всех его других недостатках, после чего отобрал палочку и запер гриффиндорца в этом холодном подземелье аж до самой полуночи. Это было худшей вещью, которая могла произойти с ним в пятничный вечер.
Пока все другие студенты, предоставленные сами себе, весело проводили время, Гарри должен был вкалывать, словно домовой эльф, чтобы не получить ещё больше отработок. Он ничем не заслужил это наказание, но когда в его жизни Малфой, Зелья и Снейп собирались воедино, это, как правило, выходило ему боком, поэтому Поттер решил не играть с судьбой и принялся драить котлы со всей возможной старательностью.
Единственной вещью, которая позволяла Гарри сохранять спокойствие и не давала заснуть за скучной монотонной работой, было пение. Он всегда любил петь, особенно тогда, когда занимался хозяйственными делами в доме у своих родственников. Это помогало отвлечься, наполняло изнутри теплом и счастьем, дарило ощущение невероятной легкости. Это было похоже на то, словно он огромными глотками пил этот пресловутый «воздух свободы».
Он спел все известные ему песни, старательно выводя каждую ноту приятным мелодичным голосом, который сладкозвучным потоком разливался по всему пространству его временной темницы, и Гарри был уверен, что никогда раньше его пение не звучало настолько великолепно. У него был красивый, сильный, но при этом довольно мягкий и нежный голос; и если бы этот голос, который сейчас звонко вибрировал в каждом уголке класса, вдруг обрёл плоть, то он оказался бы самой прекрасной вещью в этой комнате.
Вот так стоя на коленях, распевая песни и старательно отскребая котлы от отвратительных упрямых пятен, которые никак не хотели исчезать (Гарри уже стало казаться, что Снейп специально зачаровал котлы так, чтобы грязь вновь и вновь появлялась на них, стоило только её отчистить, что было бы совсем неудивительно; и Гарри уже начал мечтать о том, как отправится в прошлое и сделает жизнь Снейпа ещё более невыносимой), он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже не заметил появление в комнате постороннего. У двери, прислонившись плечом к косяку, застыла высокая фигура, с ног до головы закутанная в черно-серебристую мантию; длинные светлые волосы небрежно падали на спину, а наполненные страстью серые глаза с жадностью разглядывали Поттера. И голос Гарри, вместе с томным отрешённым взглядом, соблазняли и зачаровывали незнакомца всё сильнее и сильнее.
Кан, вот сейчас прощай.
